Змеи крови - Страница 44

– Тогда зачем мы сюда пришли?

– Эта усадьба уже десятый год как заноза в пятке. Ни туда спокойно пройти, ни обратно. Коли отряд меньше полусотни получается, русские обязательно выскочат и порубят. Или обоз разорят, коли с добычей идем, полон распустят, за стены спрячут. Беда просто. Для спокойствия отряд рядом выставлять приходится, а это три сотни сабель.

– Значит, ты все-таки хочешь ее взять?

– Первое, что я хочу сделать, так это создать двух воинов из здешней земли. Думаю, им пора приниматься за дело. Но только сперва поесть и отдохнуть. Всю задницу об седло отбил.

* * *

– У них пушки! Пушки! – вот этот клич встревожил Юлю уже всерьез. Боярыня отложила шитье, спустилась из своей светелки во двор, подошла к воротам и поднялась по приставленной лестнице на стену.

– Юленька, – увидел ее муж. – Хорошо, что ты подошла. Во-он туда посмотри…

Он указал на прогалину между подножием холма и накатанным трактом. Там, не стесняясь черной работы, махали лопатами обнаженные по пояс басурманы в свободных шароварах и туфлях с загнутыми вверх носками. Рядом на телегах, на толстых слегах, положенных от борта до борта, лежали поблескивающие начищенной медью стволы.

– Что это, Юля?

– Разве сам не знаешь, Варлам? Пушки…

Женщина прикинула на глаз расстояние. Получалось что-то около полукилометра. Бывшая спортсменка не очень хорошо разбиралась в оружии, тем более средневековом, но знаний обычного, среднего человека двадцатого века вполне хватало, чтобы понимать: пятьсот метров – это дистанция достаточно уверенного огня для артиллерии, стреляющей ядрами и запредельная – для обычного гладкоствольного оружия и прочих дробовиков независимо от калибра.

– Они собираются расстрелять нас с безопасного расстояния, Варлам. Тяжелое пушечное ядро летит втрое дальше, чем легкая дробина из пищали. Вот как раз ядрами они нас и закидают.

– И что нам делать, Юленька?

– Прятаться, – вздохнула Юля. – За стены прятаться, в подпол, в погреба. Терпеть и ждать. В Осколе наверняка про набег уже знают, рать собирают. Скоро на выручку придут. Пойду, детей со двора уведу. Им теперь или под стеной с этой стороны, или взаправду в подполе лучше посидеть.

– Много больно басурман ныне, – облизнул пересохшие губы боярин Батов. – Кабы от Тулы ратной силы ждать не пришлось. А она не скоро подойдет… А если нам тоже ядрами пострелять?

– Где ты их возьмешь, любый мой? – покачала головой Юля. – Нет их у нас. Да и хорошо, что нет. Ты стволы где брал? У кузнеца заказывал. А ты уверен, что на внутренней поверхности выступа малого или каверны нет? Это когда картечью палишь, такие малые огрехи не страшны. А ядром выстрелишь – враз разорвет. Но ты меня позови, когда стволы вкопают. Есть у меня одна мыслишка.

Янычары заметили творящуюся на стенах суету и от души развеселились. Они привыкли к такой реакции обреченных в Греции и Сербии, Венгрии и Молдавии, Чехии и Силезии, Австрии и Хорватии. Когда осажденные смотрели со стен на устанавливаемые на недоступном для них расстоянии бомбарды, они все понимали – но сделать ничего не могли.

Сделав наклонную яму со склоном, чуть более коротким, нежели длина ствола, пушкари принялись разгружать бомбарды. Тяжеленные – по два десятка пудов каждая, они поддавались только общим усилиям сразу многих людей, да и то нередко вырывались из рук, ломая ноги и дробя ступни. Но на этот раз, хвала Аллаху, великому и всемогущему, обошлось. Каждый ствол был уложен в шаге друг от друга, уперт казенником в отвесный склон ямы, направлен в сторону русской крепости и подбит по сторонам деревянными клинышками, чтобы не катался. Теперь оставалось только навести бомбарды на цель, но прежде чем заняться этим кропотливым делом, потратившие уже почти полдня янычары решили хорошенько припугнуть русских, и забили ядра во все десять пушек. А затем поднесли факела к запальным отверстиям.

Берег Оскола содрогнулся от оглушительного грохота – горсть чугунных шариков каждый весом в пуд чиркнули в воздухе по направлению к усадьбе – один врезался в тын, легко срезав сразу два толстых кола и убив стоявшего за ними воина – только руки разметались, одно проскользнуло выше и попало куда-то во двор, три вошли в стены, и остальные пять взрыли траву перед крепостью, не долетев до цели.

В ответ из усадьбы полетели стрелы – но тамошним стрелкам не хватало сил, чтобы добросить вестницу смерти до янычар.

Девлет-Гирей, Менги-нукер и Кароки-мурза наблюдали за всем этим сидя на ковре вокруг медного округлого чайника с длинным тонким носиком. Точнее, кофейника, поскольку в небольшие пиалы они наливали себе именно кофе.

– Когда же ты собираешься оживлять глиняных людей, Менги-нукер? – поинтересовался наместник, наблюдая за скачкой очередного лихого воина, мчащегося в опасной близости от русских стен.

– Сейчас, сейчас пойду, – огрызнулся Тирц. – Два голема, это две пиалы крови. Думаете приятно, когда потом на ноги встать не можешь и несколько дней круги перед глазами плавают?

– Я прикажу специально для тебя сварить самого жирного барашка, – пообещал Гирей-бей. – И слить его кровь в большую чашу, чтобы ты мог выпить ее для поддержки сил.

– Интересно, – поднялся на ноги физик, – почему у вас все едят баранину, но никто не делает шашлыки?

– Что не делают? – не понял бей, и Тирц подтверждающе кивнул:

– Вот именно, что ничего. Ладно, ведьма уже там… Пойду.

После его ухода мурза снова наполнил чашки горячим ароматным напитком, выпил пиалу воды и задумчиво посмотрел в сторону крепости: